Крышка сумки со снаряженным магазином должна быть застегнутой. В случае тушения пожара часовому офицер разрешается иметь оружие в положении «за спину».
Алберт Валтманис рассмеялся.
— Не связался, я и есть самый настоящий партизан и тебе как бывший полицейский от всего сердца советую последовать моему примеру.
— Что, что? — снова переспросил Упмалис. Была у него часто встречающаяся человеческая слабость — не слышать неприятных ответов, не улавливать неприятных вопросов.
— Я партизан, — повторил Валтманис.
Упмалис сперва ссутулился, опустил голову и на какое-то время погрузился в неприятные размышления, как вдруг ощерился и вскочил как ужаленный.
— Ты с ума сошел? Мозги, что ль, повышибало? — закричал он.
— Нет, — ответил Алберт Валтманис, — я в своем уме, чего нельзя сказать о тебе. Сколько же ты дума-ешь еще ходить в холуях у злейшего врага латышского народа? Неужто вправду не понимаешь, что песенка гитлеровцев спета? И твоя вместе с ними.
— Ты, в моем кабинете, осмеливаешься это говорить мне? — орал Упмалис. Руки у него дрожали, рот дергался, уши пылали огнем.
— Чего вопишь, как резаный, я же не глухой, и не во мне тут дело, — спокойно продолжал Валтманис. — Я представитель партизан, прибыл предложить тебе сотрудничать с ними и прекратить преследование советских патриотов.
— Нет, я никогда на это не пойду! — по-прежнему упорствовал Упмалис.
— Не торопись с ответом. Что, тебе своей шкуры не жаль? Ты же всего-навсего гитлеровский холуй, спасать тебя никто не станет, если сам о себе не позаботишься. Подумай! — снова предупредил его Валтманис, не теряя самообладания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий