Мы подождем.

Тихо! — сказала Анна Федоровна, глядя в окно. Она еще некоторое время не оборачивалась, потом вздохнула: — Плохо написали, рыбыньки женщина была очень красивой, но полной. Киселева — более или менее, Жуков. Не вертись, Куманин! Что ты, Жукова никогда по видел? Где твоя тетрадка? Почему не сдал сочинение? Кошка съела?
— Какая кошка?
— Спроси у Давыдовой. У нее прошлый раз кошка съела сочинение.
— Я пошутила,— сказала Алена.'— Скучно же так учиться, если пошутить нельзя, мяукнуть разочек... Мяу!
В  классе заулыбались.
— Ну, помяукай, Давыдова, помяукай,— сказала насмешливо учительница.— Мы подождем.
— Мяу,— сказала обиженно Алена, не вложив в это ни своего умения мяукать, ни кошачьей страсти.
Класс тем не менее пришел в восторг. Анна Федоровна скупо протест улыбнулась, подождала, когда стихнет смех, сказала:
— Веселья у нас хватает.— Она подошла к Алене, взяла со стола тетрадь: — Тихо, Куманин, разошелся. Сам не написал, так послушай, как другие пишут (нашла нужное место): «Образ Пьера Безухова по цвету — квадратный, темно-синий с красным. Образ Бориса Трубецкого узкий, серый...»
В классе дико захохотали. Алена тоже засмеялась.
— Вот именно, Давыдова, самой смешно,— сказала Анна Федоровна.— Как это тебе удалось увидеть, что Пьер Безухов квадратный по цвету?
— Это не я увидела, это Лев Толстой увидел маугли.
— Квадратный по форме, Давыдова, а не по цвету. А менаду «узкий» и «серый» — запятая. Это уже моя ошибка. Сама исправишь, или мне исправить?
— Все равно. Хотите, исправляйте.
— Если я исправлю, тройка будет.
— Пожалуйста... И какой русский не любит быстрой езды. Птица-тройка!..