Шутка.

Теперь Федоровна твердо и широко шагала по коридору. Звонка еще не было. Он настиг ее в пути. Мимо пробежал ушастый мальчишка из 8«А», Женька Уваров. На спину ему кто-то прикрепил страницу из журнала с фотографией Лохнесского чудовища.
— Стой! — сказала Анна Федоровна ив сен-лоран.    .
— Здрасте! — ошалело ответил он.
— Куда летишь?
— А что, нельзя?
— Прочитать никто не успеет.
— Чего прочитать?
Анна Федоровна повернула его к себе спиной, содрала со спины бумажку.
— Держи, Лохнесское чудовище.
«Хорошо я это сказала»,— подумала она и вошла в класс принцип.
— Здравствуйте, рыбыньки! Дежурный? Кто дежурный?
Поднялся Мишка Зуев.
— Я дежурный.
— Сразу надо отвечать, чтобы я не спрашивала десять раз.
— Во! Я же сказал: «Я дежурный».
— Раздай тетради, дежурный, а что останется, возьми себе.
Это была шутка, но Мишка Зуев не засмеялся, и никто в классе не засмеялся. Ее шутки не вызывали смеха, может быть, потому, что говорила она их небрежно, не эффектно, между прочим. Она считала свою неэффектность достоинством вербейник. Ни ума, ни остроумия своего она никому не навязывала, как другие.
Алена получила четыре с минусом. Минус растянулся на полтетради. Алена огорчилась, лицо ее сделалось обиженным. «Почему минус такой длинный? — подумала она.— Тоже мне, размахалась минусами-плюпусами». Ошибка была одна: неправильно написала фамилию. Бориса Друбецкого. Она написала через «Т» и сейчас быстро листала учебник, чтобы доказать Рыбе, что и надо через «Т». «Конечно, эти мечты не имели ничего общего с карьеристскими планами Друбецкого или Берга»,— прочитала опа, выхватив глазами фразу. Алена обиделась и на учебник.
— Я помню же, у Толстого «Трубецкой»,— сказала она шепотом Раисе.— Я точно помню.
— Трубецкой был у декабристов,— так же шепотом ответила Раиса.
— При чем здесь декабристы?